В движении счастье мое, в непостоянстве - жизнь

Мы живем в постоянно меняющемся мире. Да и сами мы - то сидим, то ходим, то работаем, то танцуем. А теперь представьте, что было бы, если бы мир вокруг нас, да и мы сами не менялись. Да ничего бы не было - ни нас, ни мира. По физическому определению и мы, и мир - нелинейные системы. Иначе говоря, находящиеся в состоянии хаоса.

В бытовом аспекте хаос - явление отрицательное. Наука не столь категорична. Яркий пример тому - теория тепловой смерти, выдвинутая в середине прошлого столетия немецким ученым Клаузиусом. Он утверждал, что когда-нибудь звезды отдадут все свое тепло в окружающее пространство и погаснут. Трудно представить себе больший хаос, чем бушующие звезды, где мечутся потоки раскаленных газов. Но это хаотичное движение обеспечивает жизнь. И наоборот, порядок - смерть.

Конечно, Клаузиус не пытался связать хаос с другими явлениями в нашем многообразном мире. Это сделал наш современник, русский ученый, живущий в Бельгии, Илья Пригожин, основавший новую науку - синергетику. И получивший за это Нобелевскую премию. Одна из сильнейших российских школ синергетики (у нас ее чаще называют нелинейной динамикой) создана в Саратовском государственном университете.

- Собственно, синергетика - это не новая наука, а новое междисциплинарное направление, - поясняет ректор университета профессор Дмитрий Трубецков. - Давно известно, что самые выдающиеся достижения сделаны на стыке наук. Синергетика же объединяет не пограничные, а внутренние области разных ветвей науки. Появление ее продиктовано, что называется, самой жизнью: наука сегодня раздробилась на отдельные, самостоятельные отрасли, потерявшие зачастую все связи между собой. А их необходимо восстановить, чтобы понимать мир во всем его многообразии. Это и делает синергетика.

Итак, в основе всего лежит хаос, которым необходимо управлять, чтобы получить нужный результат. Конечно, эти смелые мысли Трубецкова и его единомышленников можно считать лишь одной из версий существования всего живого. Или, пожав плечами, отнестись к этому как к очередной интересной гипотезе. Но сегодня с синергетикой считаются во всем мире. Эта наука из области громоздких формул выплескивается на улицу, врывается в политику и экономику, социологию и медицину. Ее привлекательность - в сложности и простоте, в универсальности и даже революционности. Хотя многие из высказываемых синергетиками мыслей стары как мир.

Схема бытия - от каббалы и кибернетики

Преддверие миллениума для ученых не только подведение итогов и возможность заглянуть в следующее тысячелетие. Это еще и осознание всей прошедшей истории человечества, поиск новых, доселе неизвестных и неожиданных закономерностей. Без этого невозможно понять и сегодняшний день, и главное - дальнейший путь цивилизации. Знаменитый библейский вопрос: «Камо грядеши, человече?» (Куда идешь, человек?) приобретает уже не только теоретический смысл. И стоило взглянуть на историю глазами нелинейной динамики, как обнаружились нити, протянувшиеся из седой древности в настоящее. Так, синергетики обнаружили основы гидродинамики аж в цивилизации Двуречья. То есть все придумано было до нас с вами. Другое дело, что из столетия в столетие наука все меньше оглядывалась на старину. Снобизм ученых напрочь отвергал все знания наших предков, скрытых в религии, поверьях, эпосе и традициях. Особенно сильно это проявилось в XIX веке, когда вспыхнул небывалый пиетет к науке, которую именовали не иначе как всесильной. Наиболее яркий пример этого - диалог Наполеона с Лапласом. Прочитав «Трактат о небесной механике» великого астронома, император спросил, почему в книге он не упомянул Бога. В ответ ученый усмехнулся: «Сир, я просто не нуждаюсь в этой гипотезе».

Нынешние ученые не столь самонадеянны. Теперь они уважительно относятся к древним коллегам, редко проводившим грань между наукой, религией и искусством. Как провозгласили розенкрейцеры, чей орден то ли существовал, то ли был придуман в книгах: «Из единого все во всем». Объединить в общую картину мира отрывочные знания и стремятся современные исследователи, в том числе и из Саратовского университета.

Все в норме? Значит, что-то не так!

А вот вопрос, который задали себе в том числе и саратовские ученые, весьма неожидан: если хаос сменился порядком, то насколько важен этот порядок (или устойчивость) и какова роль хаоса (или колебаний, неустойчивости, нелинейности)? Вывод тянет на сенсацию: для нормальной жизни хаос необходим, порядок нередко приводит к смерти.

Одним из толчков к созданию синергетики как научного направления стала монография американца Лоренца, который в 1963 году доказал, что предсказывать погоду на длительное время невозможно, так как атмосфера относится к неустойчивой, хаотической системе, поведение которой нельзя прогнозировать на большой отрезок времени. Метеорологи получили своеобразную индульгенцию на ошибки в прогнозе погоды, а ученые увидели огромное поле деятельности в расшифровке особенностей нелинейной динамики.

- Так называемая синергетика оказывается на поверку одной из древнейших наук, - говорит профессор Трубецков. - Ведь она изучает колебания и волны, из которых состоит окружающий нас мир. Судите сами, наше поведение меняется в зависимости от обстоятельств: бьется сердце, колеблется маятник, звучит по радио музыка, течет река и так далее - все имеет непосредственное отношение к синергетике. Все это укладывается в создаваемую ею новую картину мира, где главными составляющими признаны колебания и волны, неустойчивость и нелинейность, хаос и структуры. Существует целая наука об управлении этими структурами, а фактически об управлении хаосом.

Трубецков продолжает дальше:
- Если бы наш мир был неустойчив, мы не смогли бы в нем жить. Необходимо, чтобы неустойчивость что-то ограничивало. Нас выручает нелинейность систем - биологических, физических, экономических, философских, когда система чутко отзывается на сигналы извне. Это и есть нелинейность. Любой сигнал - это какой-то сдвиг в системе, новое состояние. Новый детерминированный хаос, если хотите, развивается по определенному сценарию, которым надо научиться управлять.

Научиться управлять хаосом. Эта задача в грядущем столетии получит не только научное значение.